Дорога на Север - Страница 74

Эта ночь, первая ночь в своём замке, похоже, не прошла даром для влюблённых. К концу первого месяца осени стало понятно, что Вала понесла. Это было огромной радостью для Ричарда, но и причиной для глубоких переживаний. Он хорошо помнил, что произошло с Валой прошлой зимой, и страшно боялся возможных осложнений. Но сына от неё хотел неудержимо. Мужчине нужен наследник, это знают все. Но Ричард хотел общего с Валой ребёнка ещё и для того, чтобы полнее ощутить свою неразрывную связь с этой женщиной, ставшей для него единственной и необходимой. Без неё ему, казалось, нечем будет дышать.

В результате Ричард принялся оберегать жену от всего, что только возможно, даже от себя. Это вызвало бурный протест женщины. Она требовала от мужа любить её так же горячо как раньше.

– Пока ведь ещё можно, глупый, – уговаривала она Ричарда. – Это после будет трудно, но даже и тогда можно, если осторожно и на боку. А я хочу тебя. Хочу получать твою силу и любовь через наше слияние. Хочу наполнить своё тело тобой до отказа. Без тебя мне пусто и холодно.

Ричард слушал эти речи с гордой улыбкой, его мужское самолюбие тешилось в лучах её любви. Но дать ей страсть полную и безоглядную он отказался наотрез. Близость давал столько, сколько она пожелает, но нежно, без тех сумасшедших всплесков, что были вначале.

– Ты не переживай, милая моя, – утешал он Валу. – Моя сила никуда не денется, и я снова дам её тебе в полную меру, но только когда будет можно. Я очень люблю тебя и хочу очень сильно. Но я боюсь навредить тебе и нашему ребёнку. Пойми, он очень дорог мне, наш с тобой ребёнок. А без тебя я вообще не смогу теперь жить. Я не могу рисковать, сердце моё. Пойми и удовлетворись тихой любовью. Страсть я тебе обещаю потом. Верь мне.

Не оставалось ничего другого как верить. Её берегли как драгоценный сосуд из тонкого стекла, который легко может разбиться, стоит только надавить на него посильнее. Она хорошо ела, много гуляла. О верховой езде пришлось, конечно, забыть сразу. Ричард хорошо помнил то страшное красное пятно на белом снегу, да и Вала не забыла разрывающей тело боли и мешающего дышать страха. Но гулять можно было много и свободно, только всегда с сопровождением. Она очень любила прогулки по крепостной стене к озеру и ходила туда каждый день, даже когда погода стала ненастной, и холода всё ближе подкрадывались к замку. Озеро было её другом, и оно поддерживало её, давало ей силы и уверенность в том, что всё теперь будет хорошо. Даже когда зима заявила свои права и взяла замок в долгосрочную осаду, Вала продолжала свои прогулки к озеру. Укутанная в тёплые меха, всё более неуклюжая, она гуляла по стене, закрываясь от ветра и держась за того, кто рядом. А сопровождали её теперь всё больше сильные мужчины, способные поддержать, защитить и даже унести на руках, если надо, – сам рыцарь, либо Бен, либо Тим. Мальчик возмужал настолько, что уже легко справился бы с такой ношей, и рука у него была сильная, настоящая мужская рука. Уже не одна девушка провожала его нежным взглядом, когда он шёл по двору или гарцевал на своём Громе. Но сердце Тима было свободно. Нет, он, конечно, уже вкусил прелестей женского тела, однако связывать себя нежными чувствами не спешил.

Потом зима пришла всерьёз, и пришлось отказаться от прогулок по стене – это стало опасным. Вала немного гуляла во дворе возле донжона, наведывалась в маленький огородик, где по-прежнему росли лекарственные травы. Они, конечно, были сейчас под снегом, но сам уютный закуток позволял спрятаться от ветра и даже немного погреться, если иногда проглядывало скупое зимнее солнце. Ходить было всё труднее. Вала стала тяжёлой и неповоротливой. Ноги сильно отекали. Живот был большой, совсем не такой аккуратный как когда-то, когда она носила Уну. Старая Хелен, которую переселили в замок, чтобы она приглядывала за хозяйкой, говорила, что будет мальчишка, причём крупный. Надо быть готовой к тяжёлым родам.

Вала была готова. Она очень хотела подарить любимому наследника, и это желание перевешивало всё, даже страх тяжёлых родов. Но Ричарда холодная рука страха прочно взяла за горло. Иногда ему казалось, что он дышать даже не может от этого удушающего липкого страха, особенно когда слышал разговоры о приближающихся тяжёлых родах. Тогда он просто трусливо сбегал к мужчинам, черпая в их обществе мужество и силу. Особенно предпочитал он общаться с Беном. Тот недавно стал счастливым отцом – его Нелл преподнесла ему здорового крепкого сынишку, которого нарекли Эвансом. Бен делился с господином радостями отцовства, убеждал его, что всё будет хорошо, – такая сильная и отважная женщина как леди Вала, без сомнения, справится с самыми трудными родами.

Зима потихоньку ослабляла свою хватку, солнце стало проглядывать всё чаще. Приближалось время родов. И вот, когда весна уже вошла в свои права, и на улице потеплело, настал решающий момент. Всё началось ближе к вечеру. И всю ночь старая Хелен и Фиона не отходили от Валы. Они заставляли её ходить по комнате, потом тужиться. Но ребёнок не выходил. Тогда Хелен, тщательно вымыв руки, попробовала определить, в чём дело, что мешает нормальному ходу родов. Оказалось, что ребёнок идёт не головкой, как положено, а ножками. Пришлось совершить тяжёлую процедуру разворачивания готового родиться младенца в правильную позицию. Хелен совершала чудеса врачевания, недоступные большинству лекарей. Она всё же была не совсем обычной женщиной, что-то в ней было от иного мира. Но какое это имело значение, когда она спасала жизнь матери и не рождённого ещё ребёнка. Хелен трудилась в поте лица, Вала громко стонала и временами теряла сознание от боли, Фиона смотрела на всё происходящее огромными перепуганными глазами и беспрестанно молилась, бедный Ричард мерил шагами зал, не в силах усидеть на месте. Так прошла ночь. И только утром, когда первые лучи весеннего солнца осветили замок и заглянули в комнату роженицы, оттуда донеслись глухие голоса и затем громкий требовательный крик младенца. Ричард сорвался с места и стрелой взлетел по лестнице к их общей с Валой опочивальне, где свершалось за закрытой дверью таинство рождения новой жизни. Не успел он совершить подъём, как дверь опочивальни открылась, и на пороге возникла Фиона с тугим белым свёртком на руках.